Болезнь

Болезнь всегда приходит, когда ее не ждут, и одним ударом вырывает человека из привычной жизненной колеи. Александр Солженицын в повести «Раковый корпус» так описал эту ситуацию: «В этот первый же вечер в палате Павлу Николаевичу стало жутко. Твердый комок опухоли – неожиданной, ненужной, бессмысленной… притащил его сюда, как крючок тащит рыбу, и бросил на эту железную койку… Захлопнулась вся прежняя жизнь, а здесь выперла такая мерзкая, что от нее еще жутче стало, чем от самой опухоли. В несколько часов Русанов как потерял все положение свое, заслуги, планы на будущее – и стал семью десятками килограммов теплого белого тела, не знающего своего завтра».

В разных культурах древности болезнь осмыслялась по‑разному. У африканцев, индейцев или чукчей болезнь считалась знаком свыше, а заболевший человек окружался суеверным почтением соплеменников как избранник, «одержимый богами» и стоящий на пороге иного мира. Напротив, в Индии, Китае, на Ближнем Востоке болезнь понималась как кара, наказание за прегрешения, поэтому кое‑где больного могли даже побить палками – из самых лучших побуждений, чтобы помочь ему искупить вину и, если суждено, быстрее поправиться.

Однако, несмотря на такие различия, всеми народами болезнь единодушно воспринималась как событие таинственное, религиозное. По этой причине миссия исцеления и попечения о больных отводилась посвященным – служителям религии. Само понятие «исцеление» означает не просто устранение телесного недуга, но восстановление нарушенной цельности духа, души и тела в человеке, следствием чего и бывает болезнь. Неслучайно каноны древней медицины подразумевали нераздельность физического и психического начал в человеке. Состояние каждого телесного органа трактовалось в тесной связи с соответствующими страстями души: например, болезни печени связывались с гневливостью, сердца – со страхом и малодушием, желудка – с тоской и унынием.

В библейских повествованиях немало рассказов о чудесных исцелениях, которые совершаются Божиими избранниками. Но это уже не рядовая помощь больным в их страданиях, а явления силы Господней. Болезнь есть символ опасного состояния, свойственного грешному человеку. Получая сверхъестественное исцеление от неподвластного простым врачам недуга, человек призывается к новой жизни – и потому Иисус Христос говорит исцеленному: вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже (Ин. 5,14).

Христианское отношение к болезням парадоксально, как, впрочем, и все христианство. Возьмем свидетельство из «Отечника» – книги о жизни древних монахов‑подвижников: «Один старец часто болел. Случилось ему в течение одного года не болеть; старец очень скорбел об этом и плакал, говоря: оставил меня Господь мой и не посетил меня». Такое понимание болезней как душеспасительных божественных прикосновений может показаться безнадежно устаревшим в век всеобщей диспансеризации, ультразвуковой диагностики и лазерной хирургии…

Однако именно с этой древней мудростью неожиданно перекликается современная философия. Французский мыслитель Эмиль Сиоран, которого никак нельзя заподозрить в клерикальности, пишет: «Если человек смог покинуть общество животных, то, конечно, только потому, что он был более предрасположен и более восприимчив к болезням, чем они. И если ему удается удерживаться в своем нынешнем состоянии, то именно потому, что болезни не перестают ему в этом помогать… Болезнь убирает все внешнее и рассеивает его лишь для того, чтобы открыть для нас предельную реальность, а порой и невидимое».

Этот вывод позволяет по‑новому взглянуть на биографии великих личностей. Многие из них немалую часть жизни провели под бременем тяжелых хронических болезней. От мигрени, которую часто называют «болезнью великих людей», страдали Юлий Цезарь и Мария Тюдор, Блез Паскаль и Альфред Нобель. Душевным расстройствам были подвержены Джонатан Свифт, Генрих Гейне, Феликс Мендельсон, Константин Батюшков, Винсент Ван Гог. Приступами эпилепсии страдали Александр Македонский и апостол Павел, Петр I и Наполеон, Байрон и Достоевский. Величайшие произведения Бетховена созданы уже после того, как композитор потерял слух.

В 1623 г. английский поэт Джон Донн написал книгу, которая называется «Обращения к Господу в час нужды и бедствий». Она состоит из размышлений и молитв на одре смертельной болезни, и ее невозможно читать без содрогания. Это уникальное свидетельство душевных переживаний человека на грани жизни и смерти. По убеждению Донна, высшее значение болезни состоит в том, что в этом состоянии человек может неожиданно столкнуться с Богом, как некогда библейский Иаков: «Оставленный друзьями и врачами, человек предстоит Богу – тогда Бог может подступиться и бороться с этим Иаковом, с этим сознанием, распахнутым навстречу Богу, – бороться, чтобы вывихнуть это сознание и через то открыться человеку, который иначе не решается взглянуть на Бога лицом к лицу и видит Его лишь в отражениях».

Ныне прозрения великого поэта звучат «гласом вопиющего в пустыне»: теперь ведь не принято искать в болезнях – как и во всем остальном – некоего высшего смысла. Метафизика не в моде, уважение – только осязаемым фактам. Один из таких «медицинских фактов» состоит в том, что люди продолжают болеть, причем гораздо чаще, чем в старые времена. Если раньше в случае серьезной болезни человек задумывался о вечном и звал священника, то теперь сами врачи превратились в жрецов нового культа телесного здоровья, ставшего для миллионов главным смыслом существования. Но от темпов медицинского прогресса не отстают и сами болезни, которые, словно головы мифического дракона, после каждого удара восстают с новой силой, зловещие и неизлечимые. Быть может, это повод задуматься: человек ли должен рабски служить своему телу или все‑таки тело человеку? Может, тогда и болезней станет меньше?..

Слушать аудиопередачу «Болезнь»