Страх человеческий

Устало опустившись в свое кабинетное кресло, он мог теперь расслабиться. Дело сделано. Как бы то ни было, назад пути нет. Ощущение эйфории улетучилось, хотя, казалось бы, сейчас оно должно было достичь предела. Нет, никакой даже самый изощренный юрист носа не подточит. Все легально. Радости только мало от этой вереницы нулей, которые появились сегодня на счете, а значит, и в кармане. «Усталость, это просто усталость. И стресс от обрушившегося счастья! Надо отдохнуть, отоспаться. Завтра я увижу другое небо другими глазами!»

Но небо осталось таким же хмурым и завтра, и последующие дни. И даже его ослепительная синева казалась мутной и раздражала. «Что, давняя знакомая пожаловала, депрессия? Да, тебя, милая, в дверь гони – так ты в окно, и снова дома! Ну да, еще и про эту дуру болтливую вспомним, давай, давай, жми, ну конечно же, ты мне еще все мои подвиги припомни! Нет, милая, мы люди ученые, нас так просто теперь не возьмешь! Самого дорогого психолога теперь наймем, понятно? Быстрехонько с тобой разберется, за зеленые‑то! Ишь ты, совесть взыграла! Где же ты была, голубка, когда вопрос решался? Молчала! Да по сравнению с тем, как другие людей кидают, это просто смешно! Слышишь? СМЕШНО!!! Они же не люди, эти гастарбайтеры, это же рабочий скот! Пусть спасибо скажут, что живыми уехали! Найдут? Да кто же им поверит? Все совершенно легально! Кому – мне? Бояться, что убьют? Послушай, перестань. Это уже точно какая‑то мания начинается. Из рогатки все равно не застрелят, а на большее у них ни ума, ни денег не хватит. Господи, да что же это такое? Что за бред лезет мне в голову? Нет чтобы теперь жизнью наслаждаться – его плющит. Кстати, а с чего это сегодня прораб таким учтивым сделался, словно в театре представление давал? Может, задумал что? Разве я его обидел? Свое он получил сполна; а… если ему мало? Да откуда может он знать, сколько я через его руки денег прокачал? Так. Спокойно. А может, просто показалось? Нет, что‑то я какой‑то дерганный стал, пора в отпуск ехать».

Можно и в отпуск съездить, или в казино сходить, или, в конце концов, банально напиться – но утром будет одно и то же: страх. Даже не то, чтобы за свою жизнь, которая почему‑то резко возросла в цене, или за жизнь своих близких, которые никогда не были особо‑то дороги, и даже не страх за дальнейший успех в делах. Просто страх. На пустом месте.

«Может, я просто слабак? Ведь так все живут, и ничего! Только меня плющит. Хотя как сказать, как сказать… Вон, Семеныч вчера весь черный пришел – говорят, врач ляпнула, что его родинка может раком закончиться. Ему‑то что – молодой мужик, кровь с молоком, – а весь задергался! В клубе посмотришь кому‑нибудь в глаза – и уткнешься то ли в стену бетонную, то ли в черную дыру. Значит, тоже боятся. Только улыбками да шутками отмахиваются от других, чтобы не догадались. И не посмели душу ворошить. Плохи, ой плохи мои дела. Боже, ну почему же Ты не сделал человека бесстрашным? Хотя, что я говорю… Я ведь тогда сам Ему сказал: подожди; я не против Тебя, но сейчас… как бы это сказать… Ты мне мешаешь. Дай, я сделаю свое дело, а потом я вернусь к Тебе, и тогда обо всем договоримся. Благо, не с пустыми руками приду. Неужели от этой подлости во мне обломилась та соломинка, за которую я всегда хватался? Странно. Не было раньше таких крупных афер, ну и что? А мелкие что – не в счет? Без них бы я и к этому делу никогда бы не дотянул!»

Тяжкая дума не давала покоя. Казалось, она исчезала в суматохе будничных дел, круговороте лиц и событий – но стоило остаться одному, она словно призрак выходила из тени. «А может, все это лишь моя утонченная натура? Разве любой человек не находится в постоянном страхе, погибнуть, лишиться работы, заболеть неизлечимой болезнью – да мало ли что может случиться с каждым? Может, страх – это неотъемлемое свойство человека как живого существа? И кошка сапога боится – просто у каждого свой предмет страха! Как там у поэта:

А религия разве не на страхе основана? Иначе зачем бояться Бога? Разве нельзя Его любить без страха, без боязни? Как люди любят – они же не боятся друг друга! А по верующим не скажешь, что они в каком‑то животном страхе постоянно пребывают. Вроде такие же, как и все. Может, только чуть посерьезнее. Или даже посуровее. От страха ли? Может быть. Хотя, по правде сказать, порой кажется, что их страх какой‑то другой; они словно в одно и то же время и боятся Бога, и стремятся к Нему. Может, так надо, чтобы с Богом не по‑панибратски было? Бог ведь все‑таки, а не приятель за стойкой.

Наверное, в этом мире только дети ничего не боятся. Живут, растут – и наслаждаются жизнью! Им дела нет, что у родителей на работе проблемы или денег на жизнь едва хватает – они просто любят папу с мамой и верят, что голодными не останутся. Никогда.

Мы ведь тоже Твои дети, Господи! Только злые. Потому и боимся…»

[1] Гиппиус 3. Страшное.

Слушать аудиопередачу «Страх человеческий»