Национализм
Если бы приключения идей описывались в романах, то судьба национализма могла бы стать основой не менее остросюжетного повествования, чем «Граф Монте‑Кристо». Только финал этой истории получился бы не столь триумфальным. Ибо истина национализма остается не отделенной от приросшей к нему лжи, и сама идея продолжает томиться в заложниках преступных секретов большой политики. В руках нечистоплотных политических дельцов национализм превратился в жупел, стал ассоциироваться с низменными инстинктами, с варварством и экстремизмом, поэтому для респектабельного общества любой национализм теперь persona non grata, и все конкретно национальное здесь подавляется общечеловеческим.
Но надо понимать, что идея «общечеловеческой культуры», в которую нынче сгоняются все народы, сама по себе отнюдь не бесспорна и не безобидна. Ибо олицетворением «общечеловеческой культуры» почему‑то все равно выступает вполне конкретная нация или небольшая группа наций, претендующая на лидерство в глобальном историческом прогрессе и потому считающая себя вправе навязывать всему миру свою волю, свои нормы и ценности. В прошлом это была Европа, сейчас эстафету перенимает Америка. Фактически под видом «общечеловеческой культуры» распространяется пресловутый американский образ жизни и англоязычная масс‑культура. «Особые претензии» «особо цивилизованных народов» уже в XVIII веке высмеял французский моралист Антуан де Ривароль: «Самые цивилизованные народы застрахованы от варварства не больше, нежели тщательно отшлифованное железо – от ржавчины. Народ – все равно что металл: у него блестит лишь поверхность».
А ведь лучшие умы самой Европы и Америки давно отвергли идею общего для человечества прогресса, доказали, что каждый народ развивается по‑своему, в рамках собственного цикла, который подобен человеческой жизни: имеет свою молодость, зрелость, возраст умирания и, увы, не поддается клонированию. Посвященные этим вопросам труды, как «Закат Европы» немца Освальда Шпенглера или «Постижение истории» британца Арнольда Тойнби, – общепризнанная научная классика. Но даже без помощи книг очевидно, что полная победа одной формы цивилизации – утопия; и жизнь Запада сегодня невозможно представить не только без азиатской нефти и рабочей силы, но и без разнообразной духовной подпитки с Востока, без массовых эпидемий моды на восточную экзотику – от японской кухни до йоги и буддизма…
Самоутверждение одной цивилизации за счет вытеснения всех уникальных проявлений других культур ведет к неминуемой экологической катастрофе человечества, к деформации духовного облика людей. Ведь существование народов как самостоятельных, самобытных общностей – не просто культурно‑исторический факт, но и великая духовно‑религиозная тайна, связанная с волей Всевышнего, свершившейся после вавилонского столпотворения (см. Быт. 11)… Если людям суждено быть разделенными на нации и традиционные культуры, значит, у каждой из них есть свое непреходящее содержание, свое национальное призвание. Без осознания этого не выжить, не сохранить себя в семействе народов Земли. И для того чтобы внести свою лепту в общемировую культуру, нужно прежде всего быть собой, принадлежать к своему народу, к своей духовной и культурной традиции. Этого не отрицали даже такие убежденные космополиты, как писатель Генрих Манн: «Для нашей культуры, да и для каждой – нация, нас породившая, является тем исходным пунктом и предлогом, который необходим нам, чтобы стать полноценными европейцами. Не имея места рождения, нельзя сделаться и гражданином мира».
К сожалению, найти чистый источник национальной идеи бывает непросто. Национальные особенности людей, стран и культур – из числа самых деликатных, чутко переживаемых сторон бытия. Отсюда бурление страстей и ломание копьев, что вечно сопровождают обсуждение национальных вопросов. Отсюда же проистекает изобилие искренних (или не очень) предрассудков и националистических спекуляций.
Вот некоторые наиболее типичные заблуждения. Шовинизм, или агрессивный национализм, подавляющий язык и культуру других народов. Шовинизм ложен не только потому, что несправедлив к другим; он подрывает и собственную культуру, превращая ее в косное орудие закабаления. Со страхом перед живыми проявлениями творческого начала культуры связан другой вид ложного национализма – культурный консерватизм, замораживание старых форм ценностей и быта. Политический деятель царской России Константин Победоносцев считал своим долгом «подморозить страну», но это не спасло от национальной катастрофы революции…
Как ни странно, один из коварнейших видов национального самообмана – борьба за суверенитет любой ценой. Некоторые народы живут веками в составе многонациональных государств, но вдруг появляются вожди, выступающие за независимость. Зачастую стремление к самобытности – лишь декорация, а в реальности остатки национальной культуры приносятся в жертву марионеточной политике, хозяйству и быту, отныне подчиненным чужому государству‑кукловоду.
Очевидно, все «болезни» национализма связаны с ложным пониманием основ национальной самобытности, которые подменяются внешними, лишенными животворной силы формами. Однако нельзя забывать, что как для каждого человека, так и для целого народа нет ничего страшнее, чем потеря смысла своего существования. И чтобы понять, чем на самом деле живет душа нации, нужно обратиться к ее духовным, религиозным глубинам, к той вере, на энтузиазме которой родилась и возмужала национальная культура. Прислушаемся к словам одного из «отцов» современной социологии, Гюстава Лебона: «Религиозные верования составляли всегда самый важный элемент в жизни народов и, следовательно, в их истории. Характер народа и его верования – вот ключ к разгадке его судьбы. Малейшая перемена в состоянии верований какого‑нибудь народа имеет необходимым следствием целый ряд преобразований в условиях его существования. И если в настоящее время общество колеблется в своих устоях и видит все свои учреждения сильно пошатнувшимися, то это потому, что оно все более и более теряет свои старые верования, которыми люди жили до сих пор».
Итак, подлинное обретение себя невозможно без осознания причастности к своему народу, его исторической судьбе и высшим проявлениям культуры, запечатленным в общественных и политических традициях, в художественном творчестве, в нравственных идеалах, а прежде всего – в религиозных святынях и верованиях. Не в бессмысленном самоутверждении и накоплении материальных богатств, которые сами по себе приносят лишь деморализацию и слабость, а в хранении преемственности со своими духовными истоками, в приверженности высокой национальной идее заключается единственный секрет жизненной силы и культурной самобытности; гарантия того, что у народа есть будущее.
Слушать аудиопередачу «Национализм»