Наслаждение
Никогда, наверное, не сосчитать, сколько людей, задумавшись о вечных вопросах, о религии, так и не переступили порог храма. Почему? Что становится непреодолимым препятствием, которое, словно бетонная стена, вдруг вырастает перед ищущим глотка вечности человеком?
Оказывается, всего лишь один миф. Причем молодой, не из тех, бородатых, с тысячелетней историей, а вполне современный и очень даже популярный. Это миф о том, что христианство и есть главный враг житейских утех и наслаждений: «Долой Иисуса!» и «Да здравствует Дионис!», «Блаженство – здесь!» – звучит рефреном почти в каждом сочинении Фридриха Ницше.
Да, действительно, Иисус на иконах – совсем не то что улыбающийся Будда, или танцующий Шива, или вечно хмельной Дионис. И здесь для стороннего человека конкуренция совсем не в пользу Иисуса: с одной стороны, то, что вполне понятно и знакомо: есть, пить, веселиться, черпать жизнь полной чашей. А вот с другой, христианской, стороны, при первом взгляде – полная противоположность: пост, долгие молитвы, стояние в храме, исполнение заповедей, этого нельзя, того тем более… а что же тогда можно? Закутаться в платок, как в паранджу, лишить себя всех жизненных утех – и мучительно долго ждать, пока отправишься на тот свет за неземными и неведомыми благами? Только вот христианства здесь не больше, чем лекарства в гомеопатической горошине…
Петр Евгеньевич Астафьев, русский мыслитель XIX века, однажды заметил: «Животное страдает только тогда, когда оно голодно, стеснено, холодно или когда нарушена какая‑либо из его жизненных привычек; сытое же, свободное и спокойное – оно только наслаждается. Одному человеку дана загадочная привилегия страдать при полном довольстве внешнем, при здоровье, богатстве, почестях и славе, – так же как и наслаждаться и благословлять жизнь, проводимую в бедности, тяжелом и бесславном труде, среди томительных забот, недочетов и неудач всякого рода».
Странная, однако, «привилегия». Но и как множество других человеческих «странностей», именно здесь пролегает четкая грань между миром скотов и миром человеков. Крыса с электродом, вживленным в зону удовольствия мозга, в какой‑то момент прекращает нажимать на педаль, пресытившись; но только человеческое нутро остается вечно ненасытным…
Но что же такое «наслаждение» или «удовольствие»? Некое чувство радости от приятных ощущений, переживаний, мыслей. Современная психология утверждает, что удовольствие – чувствование простое, оно не поддается анализу, как, например, такие чувства, как гнев или стыд. Ему не надо обучать; его невозможно контролировать. Зато – и это сегодня главное! – им можно прекрасно манипулировать! Ну разве можно удержаться, когда аппетитная долька сверкающей глицерином клубнички медленно падает в белоснежный йогурт! И ребенок, и взрослый, и старик надолго запомнят эту картинку гастрономического рая, а чтобы туда попасть, надо всего лишь заплатить немного денег. Цинично, зато как работает!.. Обман, но какой приятный!
Да вот беда: помешавшийся на удовольствиях мир совсем позабыл, что слишком широко созданное Богом человеческое сердце для одних чувственных утех. Разве не в погоне за маячившим удовольствием опускались все в большую беду и непотребство алкоголики, наркоманы, преступники? А в итоге – вечное разочарование и томление. Безнадежная погоня за новыми удовольствиями. «Добиваясь и не получая, требуя и не находя, такой все время ищет нового, неиспытанного, но приятного раздражения, и всякое “обещание” обманывает его, – пишет Иван Ильин. – Он начинает измышлять неслыханные возможности; он утрачивает вкус, искажает искусство; извращает чувственную любовь; и вот он уже готов воззвать ко всем безднам зла, перерыть все углы и закоулки порока, чтобы раздобыть себе новое наслажденьице или, по крайней мере, раздраженьице и испробовать какую‑то небывалую утеху и усладу. Ему нельзя помочь; ему трудно помешать; он должен выпить до дна чашу своей немощи и своих заблуждений…»[1]
Нет, сюда привело не христианство, а бунт против него. И сам факт этого бунта – прекрасное свидетельство полного фиаско, которое потерпела западноевропейская культура, променяв свои исконные христианские ценности на миражи сиюминутных удовольствий. Реформация отказала Церкви в праве направлять многие стороны человеческой жизни, а индустриализация сделала удовольствия доступными каждому, и результат не заставил себя долго ждать.
Однако не против удовольствия как такового выступала Церковь, но против канонизации гедонизма, зная, что именно здесь – роковая ущербность падшей человеческой природы. Ведь наслаждение – естественный спутник человеческого счастья. Спутник, но не поводырь! Бог не только создал человека для счастья, но и преподнес ему весь тварный мир как дар: «Бери, пользуйся, наслаждайся, будь счастлив! Только знай: закон жизни Вселенной – любовь. А любовь всегда отдает и радуется радостью другого. Не будь хищником радости: силой ее не поймать; она послушно следует лишь за любовью. Твое сердце может объять любовью все мироздание, все мириады живых существ: ведь тебе есть, что им сказать обо Мне! Не променяй же этот свой дар на пеструю и пустую вереницу наслаждений! Пусть душа твоя будет устремленной ввысь и благородной; отдай себя Богу и другим целиком, а не расточай себя в мелочно‑похотливой жизни!»
[1] Ильин И. Поющее сердце.